Какое же это удовольствие, иногда ни с чем не сравнимое, с радостью и горчинкой в душе, - полистать старые семейные альбомы. Задержать взгляд на одной из фотографий, невольно погладить неспешными пальцами матовую или глянцевую поверхность снимка и на минуты уйти в те годы, которые уже никогда не вернутся. Наверняка в каждой семье есть они - эти альбомы: в твердом коленкоре с цветами и виньетками на обложке, иногда даже в плюшевом переплете или, наоборот, в незатейливом картоне, обязательно большого формата и с прорезями для разного размера отпечатков. Они всегда лежат в нужном месте. Пусть в укромном уголке, но их все равно удобно достать из шкафчика, фанерного шифоньера, простой тумбочки или более модерновой мебельной стенки, положить на стол. И открыть страничку не всегда назойливой памяти. Это только  кажется, что мы в любой момент можем вспомнить то или иное событие по настоятельному сигналу в мозг. Нет, для этого нужен особый момент, особое настроение и повод - обратиться к альбому. Например, просьба внучки показать, какая была красавица, совсем непохожая на себя сегодняшнюю, бабушка. Или внуку захочется поглядеть на героических и, в его восприятии, почти доисторических людей в пилотках и с погонами на гимнастерках. И хлынут воспоминания...

У Лидии Ивановны Колмогоровой повод полистать альбомы оказался совершенно неожиданным. Ну, не было у нее необходимости встречаться и разговаривать с журналистом и председателем Ширинского районного совета ветеранов войны и труда В.В. Порхуном. Она и не подозревала, что в каких-то, можно сказать, канцелярских списках значится дата ее рождения, которая приближается к юбилею. Лета в отличие от молодящихся дам бальзаковского возраста скрывать ей давно не нужно. Январь есть январь - и 85 лет в 25-ом числе серединного зимнего месяца 2010 года - это дата... А в силу общительного характера и как раз возникшего повода поговорить и повспоминать она сразу взяла нить беседы в свои руки. Нам с Валерием Васильивичем оставалось только слушать, смотреть фото и время от времени о чем-то переспрашивать. Ведь как у каждого пожилого человека, у Лидии Ивановны в шкатулке памяти набралось значительное число бусинок - событий.

- Родилась я в Ачинске, в двадцать пятом году, вот как давно. Детство как детство, по дому помогать приходилось, какие - то игры были, много чего. А отец мой, Иван Степанович Патюков,  в артели или как, золотарил. И вот ведь до сих пор иногда вспоминаю те таежные картинки - людей с лотками, на бутарах. Ярко так вижу. Но больше с золотом не сталкивалась. В 1940 году наша семья в Шира переехала. И у меня вполне крестьянская жизнь началась. Тогда еще колхоз имени Сталина был, вот в нем и начала работать, а через сорок лет пошла на пенсию уже из Туимского совхоза. Нормировщиком была, а так все больше на заправке, меня, наверно, почти все ширинцы помнят, кто бензин у нас получал. Вот вроде бы и вся жизнь трудовая. Детей с супругом Михаилом, царство ему небесное, растили, внуки есть. Живу припеваючи.

Лидия Ивановна перебирает фотографии и к только что сказанной последней фразе в качестве комментария показывает одну: «Гляньте, какой у нас хор был в совхозе, красота!» Снимок относится к восьмидесятым годам, когда в районе при полных аншлагах и с ярчайшим накалом проходили творческие отчеты трудовых коллективов. Если в хоре меньше полусотни человек, то это, считалось, и не хор вовсе. Колмогорова не из последних - в группе запевал. А еще она четырнадцать лет в хоре «Ветеран» при районном Доме культуры пела. Сейчас только жалеть осталось, ноги до сцены не доведут.

Собеседница наша улыбается, потирает ладонью лоб и, явно вспомнив что-то не из темы,

вздыхает, мол, всякое в жизни - и то было и это случалось, и печали и радости.

Неизбывной горечью отзываются воспоминания о первом муже Иннокентии. И брак с ним был очень недолгим, и война вырвала уже в сорок первом. Написал последнюю весточку, что завтра вылетает в бой...  И пропал без вести.  Сама хотела на фронт идти, да не получилось. Впрочем, в тылу и без того работы хватило. Какая минута - час выдадутся свободными - рукавицы для фронта шить надо, даже валенки бить приходилось. В конце 1945 года, в День Конституции 5 декабря, предложил ей выйти замуж Михаил Иванович. Через три дня сошлись на всю оставшуюся жизнь со всеми ее сюжетами. Горько и страшно вспоминать Лидии Ивановне и о других поворотах судьбы. Восемь месяцев, например, пришлось работать на зоне у озера Иткуль (лагерь здесь был) с винтовкой в руках. Навидалась всякого и не выдержала, ушла от бед людских подальше. Еще хуже пришлось, когда посылали ее заготовками заниматься. У людей и так всего нехватка, а тут хочешь - не хочешь налоги отдай, масло, мясо заготовителям. В Ефремкине хозяин с ружьем выскочил, аж затрясло всю. Ну, как на такой должности держаться.

- Всякого досталось, да и мне ли одной? Другой раз, особенно с подружками собирались, наплачемся досыта, холод - голод вспомним. Ну, да что там, время такое нелегкое было. Все вытерпели, все на своих плечах вынесли. А и веселые мы были, молодые - и ведь на все дела с песней. Вот так, мои дорогие.

Незаметно летело время нашей беседы. Лидия Ивановна так и не перелистала от корки до корки свои альбомы. И это понятно. Глянет на один снимок, а за ним целая история, а там другая - третья. Словом, устала. Пожелали мы ей счастья - здоровья и попрощались. А сегодня с наступающим юбилеем поздравляем и всех благ желаем.

Василий Иванченко